(no subject)
Mar. 12th, 2008 06:41 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shean"Разные мнения" в финал не прошел, о чем сразу было ясно. Но мне он от этого симпатичен не меньше, к тому же его теперь можно дать людям почитать))))
Правда, сначала советую стянуть картинку, по которой писалось.
http://grelka-voting.rusf.net/file_view.php?code=086&batch=15_2&mode=page
А на дворе стояла самая что ни на есть настоящая суббота. Вадим еще в постели крепко размышлял, чем бы им заняться, и тут услышал, как Татка прошлепала босыми ногами к родителям.
- А где папа?
- У них сверхурочные сегодня, доченька, - ответила мама сонным голосом.
- А что мы сегодня будем делать?
- Вы сами уж как-нибудь. Я стираться пойду.
- А мы помогать будем!
- Нет, нет. Мы с тетей Ниной и тетей Софой договорились, нам на сегодня стиральную машину в бытовом боксе записали. Там красота, все само постирается и открахмалится, только следить надо. И погладим там, принесем сухое и чистое.
- А нам что делать-то? – подал голос Вадим.
- Да отдыхайте.
После завтрака мама сложила узел с бельем на санки и ушла в сторону больницы. И идти недалеко, и везти на санках нетрудно – Вадим подумал и не стал ее провожать. Татка гремела посудой на кухне, сытый поросенок фыркал в стайке. Что делать, совершенно непонятно. Пойти с горки покататься? Так санки уехали.
Тут взгляд его упал на открытую дверь дровяного сарая. В темном, заваленном почти до чердака сарае из-под стрехи торчали четыре весело загнутых кончика.
- Хо! – сказал Вадим, - а ведь лыжи еще с того года лежат в сарае. Непорядок!
- Аушки? – Татка услышала, как он разговаривает во дворе, и высунулась в окошко.
- Домывай посуду, - решительно сказал Вадим, - пойдем в поход. Так-так, а где у меня папин заплечный мешок?
У Вадима еще с летнего похода все лежало по порядку, в ящике. Ну, палатка не понадобится. Удочка складная – драгоценнейшая вещь, но, наверное, тоже не нужна. А вот жестянка с сухим молоком и полбаночки какао - другое дело. Воду нести не надо – снега кругом достаточно. Спички охотничьи, дедушкины, еще сорок две штуки. За лето истратили восемь – не так много. Вадим порезал хлеб и посыпал каждый кусок солью, а два куска, специально для Татки – сахаром. И компас. Лес, конечно, папа говорит, небольшой, да еще поезда гудят - не заблудишься. Но компас карман не оттянет, а спокойнее. Будь Вадим еще один, другой вопрос. Он внимательно посмотрел на одевающуюся Татку.
- Под кофту хлопчатую рубашку одень, а то взопреешь. И штаны на валенки натяни, чтобы снег не забивался.
- Ты мне крепления поможешь затянуть? – виновато спросила Татка.
- Конечно. Там туго надо.
- Хорошо,- повеселела сестра, - а чайник я походный на чердаке нашла, он целый.
Вот! – подумал Вадим, - одна голова хорошо, а две лучше.
Он вытащил из мешка кастрюлю и отнес ее на место. Молодец Татка.
Ребята прошли по наезженной дороге до свертка в лес, и еще по свертку, пока не начались елочки. Вадим скинул рюкзак и помог Татке надеть лыжи. Застегнул крепления себе, потопал, одел рюкзак, взял лыжные палки и двинулся за сестренкой в лес.
День был солнечный, даже, пожалуй, теплый. Вадим строжился на Татку, чтобы та не спешила, а то вспотеет. По снегу то там, то сям виднелись птичьи и звериные следы.
- А это опять синички?
- Ага, видишь, как прыгали? И ягод набросали. А вон, смотри, белка пробежала.
- Бее-лочка, - мечтательно отозвалась Татка, - вот бы повидаться!
- Ну, и след неплохо, - рассудил Вадим, - это как письмо, считай.
- А от зайчика письмо будет?
- Посмотрим. Лишь бы волк ничего не прислал!
Тата покосилась на брата. Нет, вроде бы шутит. А то кто знает, лес – он лес и есть, а волк – это страшно.
Нежные переливчатые звуки раздавались откуда-то из-за пригорка.
- Это птички какие-то поют?
- А пойдем потихоньку, глянем, - отозвался Вадим.
Ребята выглянули из-за сугроба. На трех сестренках-рябинах расселась стая нарядных птиц с хохолками. И пели птицы так приятно, как будто май на дворе.
- О! Это свиристели, - обрадовался Вадим, - нам их на картинке показывали. Они к нам с севера зимовать прилетают. Вроде как у нас теплее. А что они поют, я не знал.
- Давай послушаем, - тихонько попросила Татка.
- Мы как в сказке, - сказала девочка брату через полчаса, когда они набрели на незамерзающий ключик. Березки над родником склонялись, изубранные инеем и сосульками. Ива образовывала опущенными ветками что-то вроде шатра, уходящего глубоко под снег.
- Так красиво…
- Летом тоже красиво.
- Сейчас волшебнее.
- Хм, - сказал Вадим и задумался, - я в этих делах не силен. Давай-ка сторонкой обойдем, а то там, наверняка, ручей под снегом, провалимся еще.
Вскорости Тата начала тяжело дышать, лоб у нее вспотел. Вадим хорошо знал сестру – пока не упадет, не пожалуется – и приглядывался специально. Ну, стало быть, пора.
- Что-то я устал. Давай привал делать. А то уже назад пора будет, а костра не пожжём.
- Ой, да, без костра-то неинтересно! – обрадовалась Татка.
Они разгребли и утоптали снег у небольшого пригорка, притащили несколько торчавших из снега валежин и разожгли – правда, только со второй дедушкиной спички – костерок в снежной ямке. Чайник пришлось набивать снегом несколько раз, потому что воды из тающего снега получалось совсем мало. Наконец закипело, Тата заварила какао и помешивала его палочкой. Вадим достал жестяные кружки.
- Неинтересно пешком домой идти, - задумчиво сказала Тата, прихлебывая горячее какао.
- А как интересно?
- Интересно, если бы у нас была ездовая собака… Она бы нас повезла.
- Ездовой пес – дело хорошее, - серьезно ответил Вадим,- они еще разных пород бывают. Бывает лайка, бывает маламут, а бывает, у эскимосов – хаски.
- Да вот, хаски. Какое имя красивое. Он был бы серый весь и пушистый, а язык веселый, розовый, и хвост тугим-тугим бубликом.
- Только для собаки ездовой еще санки нужны. А вот если бы был олень, то мы моги бы на него верхом сесть.
- Нет, - забраковала оленя Татка,- олень по лесу не годится. Ему надо, чтобы тундра и гладко, а по лесу он спотыкаться будет – выронит нас.
- А оленя надо в упряжь запрягать, - увлекся Вадим, - держаться крепко, и тогда не выпадешь.
- Нет,- твердо сказала Татка, - пес лучше. Потому что пес тебя не бросит, если ты даже упадешь, вернется.
- А олень молоко дает, - возразил Вадим,- не только возит, но и кормит.
- А собака с тобой на охоту ходит, - не сдавалась Тата.
- Как будто на олене нельзя на охоту ездить.
- Ну, ездить это совсем не то, - Тата вдруг опасливо оглянулась,- а вот еще, если бы с нами был пес, мы бы волка не боялись. А оленя самого надо от волков оборонять.
- Зато у оленя рога какие! – сказал Вадим, - и сам он большой, представь себе, как мы в поселок на олене въезжаем, все поглядеть сбегутся. А на собаках у нас ребята и на обычных катаются, были бы санки.
- Так друг он не для показу, - упорствовала Татка, - а для надежности.<
Так, продолжая без особой горячности спорить, они протерли снегом кружки и чайник, аккуратно сложили мешок, рассыпали оставшиеся хлебные крошки по пригорку. Кто найдет, тому пусть пригодятся. Вадим тщательно засыпал снегом и затоптал костерок, помог сестренке обуть лыжи и ребята ушли домой. Едва-едва вечерело.
Из-за пригорка вышел серый пушистый пес с туго закрученным в баранку хвостом и присел, высунув розовый веселый язык. За ним, бережно раздвигая кусты, вышел черноногий приземистый олень и внимательно посмотрел детям вслед.
- Странно, - сказал пес, - а мне вообще-то больше мальчики нравятся. С девчонками вечно столько хлопот.
- Ну, ты неправ,- отозвался олень, - девочки в любом возрасте заботливее. Мужчина он как затянет упряжь, так от себя бы самого убежал. А женщина смотрит, чтобы больно не сделать.
- Ну, оно по идее и неплохо, - пес склонил голову набок и почесал за ухом, - только и дела у них все какие-то маленькие, неинтересные. Не то что с мальчишками – что уж поход, так поход, что охота – то охота!
Олень вздрогнул.
- Не могу сказать, что меня это привлекает. Вот возле дома пастись, да когда малыши по ногами ползают, а она выйдет, погладит… Хорошо!
Пес и олень посмотрели еще раз на лыжню, по которой ушли ребята, дружно вздохнули и почти бесшумно растворились в легких синих сумерках. Вдалеке протрубил поезд.
Правда, сначала советую стянуть картинку, по которой писалось.
http://grelka-voting.rusf.net/file_view.php?code=086&batch=15_2&mode=page
А на дворе стояла самая что ни на есть настоящая суббота. Вадим еще в постели крепко размышлял, чем бы им заняться, и тут услышал, как Татка прошлепала босыми ногами к родителям.
- А где папа?
- У них сверхурочные сегодня, доченька, - ответила мама сонным голосом.
- А что мы сегодня будем делать?
- Вы сами уж как-нибудь. Я стираться пойду.
- А мы помогать будем!
- Нет, нет. Мы с тетей Ниной и тетей Софой договорились, нам на сегодня стиральную машину в бытовом боксе записали. Там красота, все само постирается и открахмалится, только следить надо. И погладим там, принесем сухое и чистое.
- А нам что делать-то? – подал голос Вадим.
- Да отдыхайте.
После завтрака мама сложила узел с бельем на санки и ушла в сторону больницы. И идти недалеко, и везти на санках нетрудно – Вадим подумал и не стал ее провожать. Татка гремела посудой на кухне, сытый поросенок фыркал в стайке. Что делать, совершенно непонятно. Пойти с горки покататься? Так санки уехали.
Тут взгляд его упал на открытую дверь дровяного сарая. В темном, заваленном почти до чердака сарае из-под стрехи торчали четыре весело загнутых кончика.
- Хо! – сказал Вадим, - а ведь лыжи еще с того года лежат в сарае. Непорядок!
- Аушки? – Татка услышала, как он разговаривает во дворе, и высунулась в окошко.
- Домывай посуду, - решительно сказал Вадим, - пойдем в поход. Так-так, а где у меня папин заплечный мешок?
У Вадима еще с летнего похода все лежало по порядку, в ящике. Ну, палатка не понадобится. Удочка складная – драгоценнейшая вещь, но, наверное, тоже не нужна. А вот жестянка с сухим молоком и полбаночки какао - другое дело. Воду нести не надо – снега кругом достаточно. Спички охотничьи, дедушкины, еще сорок две штуки. За лето истратили восемь – не так много. Вадим порезал хлеб и посыпал каждый кусок солью, а два куска, специально для Татки – сахаром. И компас. Лес, конечно, папа говорит, небольшой, да еще поезда гудят - не заблудишься. Но компас карман не оттянет, а спокойнее. Будь Вадим еще один, другой вопрос. Он внимательно посмотрел на одевающуюся Татку.
- Под кофту хлопчатую рубашку одень, а то взопреешь. И штаны на валенки натяни, чтобы снег не забивался.
- Ты мне крепления поможешь затянуть? – виновато спросила Татка.
- Конечно. Там туго надо.
- Хорошо,- повеселела сестра, - а чайник я походный на чердаке нашла, он целый.
Вот! – подумал Вадим, - одна голова хорошо, а две лучше.
Он вытащил из мешка кастрюлю и отнес ее на место. Молодец Татка.
Ребята прошли по наезженной дороге до свертка в лес, и еще по свертку, пока не начались елочки. Вадим скинул рюкзак и помог Татке надеть лыжи. Застегнул крепления себе, потопал, одел рюкзак, взял лыжные палки и двинулся за сестренкой в лес.
День был солнечный, даже, пожалуй, теплый. Вадим строжился на Татку, чтобы та не спешила, а то вспотеет. По снегу то там, то сям виднелись птичьи и звериные следы.
- А это опять синички?
- Ага, видишь, как прыгали? И ягод набросали. А вон, смотри, белка пробежала.
- Бее-лочка, - мечтательно отозвалась Татка, - вот бы повидаться!
- Ну, и след неплохо, - рассудил Вадим, - это как письмо, считай.
- А от зайчика письмо будет?
- Посмотрим. Лишь бы волк ничего не прислал!
Тата покосилась на брата. Нет, вроде бы шутит. А то кто знает, лес – он лес и есть, а волк – это страшно.
Нежные переливчатые звуки раздавались откуда-то из-за пригорка.
- Это птички какие-то поют?
- А пойдем потихоньку, глянем, - отозвался Вадим.
Ребята выглянули из-за сугроба. На трех сестренках-рябинах расселась стая нарядных птиц с хохолками. И пели птицы так приятно, как будто май на дворе.
- О! Это свиристели, - обрадовался Вадим, - нам их на картинке показывали. Они к нам с севера зимовать прилетают. Вроде как у нас теплее. А что они поют, я не знал.
- Давай послушаем, - тихонько попросила Татка.
- Мы как в сказке, - сказала девочка брату через полчаса, когда они набрели на незамерзающий ключик. Березки над родником склонялись, изубранные инеем и сосульками. Ива образовывала опущенными ветками что-то вроде шатра, уходящего глубоко под снег.
- Так красиво…
- Летом тоже красиво.
- Сейчас волшебнее.
- Хм, - сказал Вадим и задумался, - я в этих делах не силен. Давай-ка сторонкой обойдем, а то там, наверняка, ручей под снегом, провалимся еще.
Вскорости Тата начала тяжело дышать, лоб у нее вспотел. Вадим хорошо знал сестру – пока не упадет, не пожалуется – и приглядывался специально. Ну, стало быть, пора.
- Что-то я устал. Давай привал делать. А то уже назад пора будет, а костра не пожжём.
- Ой, да, без костра-то неинтересно! – обрадовалась Татка.
Они разгребли и утоптали снег у небольшого пригорка, притащили несколько торчавших из снега валежин и разожгли – правда, только со второй дедушкиной спички – костерок в снежной ямке. Чайник пришлось набивать снегом несколько раз, потому что воды из тающего снега получалось совсем мало. Наконец закипело, Тата заварила какао и помешивала его палочкой. Вадим достал жестяные кружки.
- Неинтересно пешком домой идти, - задумчиво сказала Тата, прихлебывая горячее какао.
- А как интересно?
- Интересно, если бы у нас была ездовая собака… Она бы нас повезла.
- Ездовой пес – дело хорошее, - серьезно ответил Вадим,- они еще разных пород бывают. Бывает лайка, бывает маламут, а бывает, у эскимосов – хаски.
- Да вот, хаски. Какое имя красивое. Он был бы серый весь и пушистый, а язык веселый, розовый, и хвост тугим-тугим бубликом.
- Только для собаки ездовой еще санки нужны. А вот если бы был олень, то мы моги бы на него верхом сесть.
- Нет, - забраковала оленя Татка,- олень по лесу не годится. Ему надо, чтобы тундра и гладко, а по лесу он спотыкаться будет – выронит нас.
- А оленя надо в упряжь запрягать, - увлекся Вадим, - держаться крепко, и тогда не выпадешь.
- Нет,- твердо сказала Татка, - пес лучше. Потому что пес тебя не бросит, если ты даже упадешь, вернется.
- А олень молоко дает, - возразил Вадим,- не только возит, но и кормит.
- А собака с тобой на охоту ходит, - не сдавалась Тата.
- Как будто на олене нельзя на охоту ездить.
- Ну, ездить это совсем не то, - Тата вдруг опасливо оглянулась,- а вот еще, если бы с нами был пес, мы бы волка не боялись. А оленя самого надо от волков оборонять.
- Зато у оленя рога какие! – сказал Вадим, - и сам он большой, представь себе, как мы в поселок на олене въезжаем, все поглядеть сбегутся. А на собаках у нас ребята и на обычных катаются, были бы санки.
- Так друг он не для показу, - упорствовала Татка, - а для надежности.<
Так, продолжая без особой горячности спорить, они протерли снегом кружки и чайник, аккуратно сложили мешок, рассыпали оставшиеся хлебные крошки по пригорку. Кто найдет, тому пусть пригодятся. Вадим тщательно засыпал снегом и затоптал костерок, помог сестренке обуть лыжи и ребята ушли домой. Едва-едва вечерело.
Из-за пригорка вышел серый пушистый пес с туго закрученным в баранку хвостом и присел, высунув розовый веселый язык. За ним, бережно раздвигая кусты, вышел черноногий приземистый олень и внимательно посмотрел детям вслед.
- Странно, - сказал пес, - а мне вообще-то больше мальчики нравятся. С девчонками вечно столько хлопот.
- Ну, ты неправ,- отозвался олень, - девочки в любом возрасте заботливее. Мужчина он как затянет упряжь, так от себя бы самого убежал. А женщина смотрит, чтобы больно не сделать.
- Ну, оно по идее и неплохо, - пес склонил голову набок и почесал за ухом, - только и дела у них все какие-то маленькие, неинтересные. Не то что с мальчишками – что уж поход, так поход, что охота – то охота!
Олень вздрогнул.
- Не могу сказать, что меня это привлекает. Вот возле дома пастись, да когда малыши по ногами ползают, а она выйдет, погладит… Хорошо!
Пес и олень посмотрели еще раз на лыжню, по которой ушли ребята, дружно вздохнули и почти бесшумно растворились в легких синих сумерках. Вдалеке протрубил поезд.
